Представьте 6 девочек - Страница 5

Диана воплощала мистическое и неукротимое начало. Нэнси — беззаконное очарование, возвышенные пустяки, шуточки, используемые для самообороны. («Всегда найдется причина для смеха», — писала она, умирая от рака.) Такое распределение ролей, конечно, упрощает дело. Двойственную природу сестер Митфорд невозможно разделить, их очарование рождается как раз из таких противоположностей и парадоксов.

Нет такого слова — «митфордианский», но оно небессмысленно, как и слова «прустовский», «диккенсовский», «гилбертианский». Этот эпитет что-то говорит всем, кто не вникал в биографии шести сестер, но так или иначе представляет себе их совокупный образ.

За причиной далеко ходить не надо. Элементы, составляющие феномен сестер Митфорд, разнообразны, сложны и противоречивы, но главную роль сыграло то обстоятельство, что «феномен Митфорд» был упакован, обвязан красивой ленточкой с пышным бантом, и сделала это Нэнси. Это она создала миф «Митфордов». В 1945 году она вписала свою семью в роман «В поисках любви» и далее растила и культивировала «митфордианство» (ее примеру последовала Джессика с автобиографией «Достопочтенные и мятежники»), пока не сложился образ аристократического очарования, притягательный и недоступный и столь же опасно-затягивающий, как наркотик.

Без Нэнси у каждой сестры оставалась бы ее собственная биография, особенно примечательная у Юнити, но их значение как целого — культурное и общественное — обеспечила старшая из девочек Митфорд. Возможно, она не была самой умной — самой умной считалась Диана, — однако Нэнси была наиболее проницательной и сумела, всмотревшись в прошлое, собрать все нити своими хорошенькими маленькими ручками и преобразить факты в искусство.

Сделав это, написав «В поисках любви», с дотошной тщательностью сохранив семейные воспоминания и светотенью придав им вневременную ценность, она создала вполне отчетливый и определенный мир, то есть миф. Ее роман настолько глубок и прочувствован, что в него вошло гораздо больше, чем она осознанно собиралась поместить в книгу за три месяца, которые ушли на работу над ней. Здесь можно проследить генезис митфордианского мифа, а главное в этом мифе — образ Англии.

Чтобы вполне понять этих шестерых сестер, нужно отправиться в Котсуолдс, где они росли, в соседние деревни Астхолл и Свинбрук, стоявшие когда-то на земле их отца. Четыре сестры — Нэнси, Юнити, Диана и Памела — похоронены на кладбище при церкви Святой Девы Марии в Свинбруке. И более всего поражает скромность этого последнего упокоения: как это кладбище растворено в ландшафте, как спокойно приемлет ход времени и саму смерть, как непохоже оно на ту блестящую, безумную гонку, в которой сестры прожили эпоху и оставили свой след в мире. «Не называй борьбу бесплодной» — гласит надгробие Юнити. Этот стих трогает душу, особенно здесь, на тихом и мирном квадрате зелени, где царит молчание, прерываемое лишь деликатными трелями певчих птиц да псалмом, который поют в церкви. Здесь борьба, изуродовавшая краткую и мучительную жизнь Юнити, лишается всякого значения.

От церкви с мемориалом Тома Митфорда и дубовыми скамьями, купленными лордом Ридсдейлом на выигрыш в скачках Грэнд-Нэшнл 1924 года, чуть больше мили до усадьбы Астхолл, где прошло детство Митфордов, основная его часть. Там сформировалось воображение девочек, на земле оттенка пера фазаночки, в неглубокой плоской долине среди бескрайних полей, стен сухой кладки, здоровых упитанных овец и неумолчного шелеста реки Уиндраш. Сам Астхолл, темно-коричневый, с фронтонами, словно врос в эту землю корнями, как гигантское дерево, и рядом с ним тоже церковь — окна детской выходили на кладбище.

Англия изменилась до неузнаваемости с тех пор, как в этом уголке Оксфордшира росли девочки Митфорд, но Астхолл и Свинбрук с виду остались те же, и усадьба Астхолл — прекрасный образец неизменного идеала английского сельского дома. На фоне такого магического постоянства разворачивается сюжет «В поисках любви». Нэнси воссоздала Астхолл под именем Алконли, населила своими родственниками и описала, не идеализируя, но с той же волшебной легкостью и ясностью, с какой солнце рассеивает лучи над утренними полями.

Разумеется, не обошлось без фантазии: Митфорды были не совсем такими, как Рэдяеты, выдуманные Нэнси. Буйная эксцентричность лорда Ридсдейла передана достоверно, как и некоторые его привычки, например, записывать имена неугодных людей, многократно протыкать листок булавками и в таком виде прятать в ящик, но «дядюшка Мэтью» вышел более простым и уверенным в себе человеком, чем прототип, и «тетя Сэди» оказалась добрее и благожелательнее, чем была мать Нэнси. Хотя книга охватывает тот самый период времени, когда «девочки Митфорд» устремились каждая к своей политической крайности, ни слова не сказано о том, что Гитлером восхищалась и сама леди Ридсдейл. Откорректированы и пугающе наивные ремарки лорда Ридсдейла в адрес довоенной Германии. «Господи, вот уж не думал, что доведется принимать в своем доме чистокровного гунна», — заявляет дядя Мэтью, когда на дебютном балу его дочери появляется сын управляющего Английским банком по фамилии Крезиг. Темные страсти Юнити и Дианы также не вошли в роман, а бегство Джессики представлено в самом легкомысленном свете: Джасси в этой книге соединяется с актером из Голливуда, а Линду в коммунисте покоряет главным образом неотразимая внешность.

Роман задает непрерывный и нерушимый цикл. Сезоны сменяются в мирном ритме сельской жизни: в одну пору — охота, в другую — ягнятся овцы, юные Рэдлеты порхают, как бабочки, в поисках света и блеска, а в сердцевине этого повествования усадьба Алконли, ушедшая корнями в землю, с которой непостижимыми узами связан дядя Мэтью.